Архитектура безопасности будущего Рассуждая о послевоенных во | Рефлексия и реакция

Архитектура безопасности будущего

Рассуждая о послевоенных возможных конфигурациях архитектуры безопасности в регионе, многие эксперты упускают одну важную мысль: а как вообще будут выглядеть военные конфликты будущего? Казалось бы, пример текущего конфликта даёт исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Но все не так однозначно, ведь нет ничего хуже для генерала чем готовиться к прошедшей войне. Если обстоятельно порассуждать, то напрашивается вывод что текущая война - это война-парадокс и уникальная в своем роде война.

Простой вопрос - согласился бы Путин 23 февраля отдать приказ он начале СВО, зная о том что будет спустя год? В голову старика залезть конечно невозможно, но судя по тому как в полете меняются цели с “денацификация-демилитаризация и НАТО в границах 1997 года” на “удержать хотя бы то что есть”, то заметно что результаты кампании совсем не такие, какие планировались. То, что Россия продолжает это войну - это не следствие необходимости достижения военных целей, а следствие невозможности её прекращения в одностороннем порядке без рисков огромного внутриполитического кризиса.

Решение о начале операции было принято под влиянием чудовищных искажений информации в папках у Путина о настроениях в украинском обществе, о способности Украины к сопротивлению, о настроениях в украинской армии, чьи бойцы уже 8 лет гибли на Донбассе и совсем не воспринимали Россию как дружественное государство ни в какой степени. Причина продолжения войны - архаическая политическая система, которая готова кидать в топку десятки тысяч людей, и это выглядит меньшей ценой чем попытка зафиксировать убытки и прекратить операцию.

Помимо очевидного факта что война в таком виде для любого государства нерациональна, есть ещё фактор способности вооружений к воспроизводству. Разгорись подобный конфликт лет 30 назад, когда ВПК СССР и НАТО находились на пике гонки вооружений, то война за год превзошла бы масштабы второй мировой: количество вооружения, мобилизационные резервы были колоссальны, два блока десятилетним готовились к конфликту. Сейчас с обоих сторон идёт “допроедание” остатков холодной войны, а ВПК ни стран Запада, ни тем более РФ неспособен быстро масштабироваться и нарастить выпуск вооружений. В итоге узким местом для увеличения боеспособности войска является производство, на Украину работает весь мир и даже в таком масштабе мир не способен снабжать её в достаточном количестве, чтобы не оголять свои тылы.

В-третьих, демографический фактор. И Украина, и РФ - преимущественно городские страны. Горожане живут относительно долго, детей заводят относительно мало. Жизнь их относительно комфортна, поэтому очереди желающих пойти на фронт весьма далеки от масштабов второй мировой.

И, наконец, главный фактор - цена даже подобного ограниченного, но весьма крупного конфликта для мировой экономики чудовищна. Мир слишком перестроился на мирные рельсы, слишком глобализован, слишком далеко отошел от концепта автаркических империй и блоков влияния в пользу открытых и рыночных экономик, чтобы он мог относительно безболезненно повторить мобилизацию экономики на военные рельсы. Даже Китай занимает нейтралитет, хотя с точки зрения увеличения своего влияния и создания блока для него поддержка России была бы хорошим способом поставить палки в колеса США. Но риски этого с точки зрения санкций и экономики слишком высоки.

Когда запасы старых вооружений будут исчерпаны, то способность любого государства к более менее продолжительному конфликту будет определяться двумя вещами:

1) Способно ли государство найти таких союзников, которые экономически способны поддерживать его в конфликте

2) Способно ли государство найти таких союзников, которые смогут переориентировать часть своих мощностей ВПК для поддержки этого государства.

Если ответ на оба вопроса да - любой конфликт с таким государством не имеет смысла, потому что исход этого конфликта очевиден, вне зависимости от того что из себя представляют непосредственно вооруженные силы государства на текущий момент.