Здесь можно провести параллели с судьбой Слободана Милошевича. | КАРБАЛЕВІЧ

Здесь можно провести параллели с судьбой Слободана Милошевича. В 1996-1997 годах в Югославии проходили массовые митинги протеста против авторитарного режима тогдашнего югославского руководителя. Толчком послужили фальсификации итогов местных выборов. Но он выстоял. Потом Милошевич ввязался в войну со всем миром. И проиграл. После чего от него стали отворачиваться даже его сторонники. У оппозиции появился новый лозунг: «Он готов!». И в 2000 году под давлением народных протестов Милошевич был вынужден уйти в отставку.

Но то была доинтернетная эпоха. Сегодня же в условиях информационного общества тем более не получится выдать поражение за победу.

Судя по всему, Лукашенко интуитивно почувствовал, что оказался в роли Милошевича. И изо всех сил пытается выкрутиться. Впервые он пришел в парламент, чтобы с его трибуны как-то объясниться. Следом за ним там выступили премьер-министр, ключевые министры. Все это свидетельствует о чрезвычайной ситуации, в которой оказалась страна. Судя по всему, белорусское руководство не ожидало такой жесткой реакции международного сообщества на посадку самолета. Поэтому выступление Лукашенко создавало впечатление оправдания. Там прозвучало достаточно неожиданное признание: «В этой войне Беларусь не рассчитывает на победу».

Появились первые признаки того, что официальный Минск пытается искать компромисс с Западом. Чтобы смягчить масштаб санкций, министр иностранных дел Владимир Макей встретился с западными послами. Появилась информация, что политзаключенным предлагают написать прошение о помиловании в расчете на амнистию.

Власти явно засуетились. И это не от хорошей жизни.

Но проблема в том, что если власти собрались посылать какой-то сигнал Западу, то он должен быть ясным и однозначным. Если речь идет об амнистии, то она должна быть частью политического тренда на либерализацию. Но ничего подобного мы не видим. Наоборот, репрессии продолжаются. Каждый день приходит информация о новых задержаниях, судах. И какой смысл амнистировать одних и одновременно сажать за решетку других политзаключённых?

Или как можно искать компромисс с оппонентами, продолжая агрессивную риторику? Согласно просочившейся информации, тот же Макей во время встречи с западными послами пытался убедить их с помощью традиционного пропагандистского арсенала БТ. Не говоря уже о возросшем потоке нелегальных мигрантов в Литву с территории Беларуси.

Пресс-конференция представителей ряда ведомств 14 июня стала очередным отчаянным шагом смикшировать санкции. Получилось не очень удачно. Никаких сенсаций и убедительных аргументов в пользу своей версии ее организаторами предложено не было. Видимо, козырной картой в этой игре было участие в пресс-конференции главного фигуранта скандала с самолетом – Романа Протасевича. Надо было показать мировой общественности, что он жив-здоров, никто его не пытает, он осознал свою вину и активно разоблачает оппозицию.

Но никто не может объяснить белорусскому руководству, что для западной общественности такие приемы абсолютно неприемлемы. Принуждать политзаключенного говорить нужные тюремщикам слова и мысли – это с позиции европейских ценностей грубое нарушение прав человека, недопустимый способ морального, психологического давления. Поэтому эффект от появления Протасевича на пресс-конференции оказался обратным. Хотели, как лучше, а получилось как всегда.

Взаимоисключающие сигналы свидетельствуют скорее о фрустрации, в которой пребывает политическое руководство, чем о продуманной политике.