Немного Людвига Витгенштейна «Логико-философский трактат» (в | Shadow policy

Немного Людвига Витгенштейна

«Логико-философский трактат»
(в таком варианте перевода):

1. Мир есть все то, что имеет место.
...
2.1. Мы создаем для себя образы фактов.
...
2.12. Образ есть модель действительности.
...
2.14. Образ состоит в том, что его элементы соединяются друг с другом определенным способом.
2.141. Образ есть факт.
...
2.151. Форма отображения есть возможность того, что предметы соединены друг с другом так же, как элементы образа.
2.1511. Так образ связан с действительностью; он достает до нее.
...
2.1514. Отношение отображения заключается в соотнесении элементов образа и предметов.
2.1515. Эти соотнесения есть как бы щупальца элементов образа, которыми образ касается действительности.
...
3.02. Мысль содержит возможность того положения вещей, которое в ней мыслится. То, что мыслимо, также возможно.

***

«Горький» (08.09.2016)

Трактат целиком создан в окопах Первой мировой — Витгенштейн записался добровольцем, несмотря на непригодность к службе.
...
В конце XIX века Витгенштейны — одна из самых богатых и известных семей Австрии.

Главу семейства — сталелитейного магната Карла Витгенштейна называли «министром изящных искусств».
...
Людвиг получил инженерное образование в Берлине, после чего отец его отправил в Манчестерский университет учиться аэродинамике, где в 22 года он даже запатентовал реактивный двигатель.
...
Людвиг прочел «Основные законы арифметики» Готлоба Фреге и «Principia Mathematica» Бертрана Рассела, двух крупнейших философов той эпохи, а потом без предупреждения заявился к последнему в кембриджскую квартиру с просьбой проверить его прозрения относительно математических проблем.
...
Несмотря на душевные метания солдата [Витгенштейна], его хвалили в отчетах («исключительно отважное поведение, спокойствие, хладнокровие и героизм завоевали всеобщее восхищение в войсках») и даже рекомендовали к золотой медали «За храбрость». Став офицером, Витгенштейн, унаследовавший гигантское состояние отца, дал австрийскому правительству миллион крон на разработку двенадцатидюймовой гаубицы.
...
Под ударом русской армии во время Брусиловского прорыва Витгенштейн охарактеризовал рождающийся трактат: «Я работаю теперь не только над основаниями логики, но и над сущностью мира». Закончил он его уже в итальянском лагере для военнопленных, куда попал в самом конце войны.
...
Вплоть до смерти Людвиг будет отказываться от положения за положением «Логико-философского трактата», изобретая философию столь отличную, что Рассел заговорил о Витгенштейне-I и Витгенштейне-II. Если первый считал, что язык изображает действительность, так как определенные знаки статично обозначают определенные физические объекты, то для второго знак получает значение благодаря практикам («языковые игры»), в рамках которых он употребляется.
...
Несмотря на то, что Витгенштейн сторонился политики, как-то он все же обмолвился: «Я коммунист. В душе». Он пробыл в Ленинграде и Москве несколько недель, познакомившись с советскими философами, в том числе Софьей Яновской, — основателем советской философии математики. По легенде, увидев его, она воскликнула: «Что? Не тот ли это великий Витгенштейн?», а в завершение дискуссии посоветовала ему «больше читать Гегеля». Низкоквалифицированного труда во время второй пятилетки для кембриджского гения не нашлось — зато ему предложили кафедру в Казанском университете.
...
Вторую мировую Витгенштейн, которому опять опротивела университетская карьера, провел санитаром в лондонском госпитале — в районе, подвергавшемся бомбардировкам. Пятидесятилетний мыслитель, основавший два философских направления, разносил лекарства, замешивал кожные мази, а когда стал лабораторным ассистентом, сконструировал приспособление для измерения давления.
...
Историк античной философии Пьер Адо подметил, что Витгенштейн воплощает собой вовсе не современный, а античный тип философа, ценившего не теоретизирование, а практическое измерение мудрости как искусства жить.
Логический анализ Витгенштейна был призван избавить от «умственных судорог» и «колдовского совращения разума языком».