2022-06-21 21:40:10
В этот момент они очень испугались. Мама, которая зовет на помощь, - это страшно. Они решили, что я сейчас утону, я это поняла. Только объяснить им, что тонуть я (пока) не собираюсь и просто пытаюсь позвать на помощь, было невозможно. Одно-два слова между накатами волн. Больше не успевала.
И я толкнула Алису вперед от себя. И потом еще раз. Я уже поняла, что не смогу ее вытащить за собой.
Потом все закрутилось, я пыталась вынырнуть из волны и найти Гришу, потом я и его оттолкнула подальше, как могла. Помню, что кричала (пыталась) «плыви, догоню». Чтобы он старался плыть вперед, а не держаться поближе.
Я не знаю, чего он больше боялся (за себя или за меня), но говорил что-то вроде «мамочка, плыви». За все это время он ни разу не дотронулся до меня. Мой очень плохо плавающий 9-летний сын, ненавидящий погружение головы под воду, ни разу не дотронулся до меня, не попытался схватиться, чтобы отплеваться и передышаться, несмотря на панический страх в глазах.
Я больше всего боялась, что он это сделает. Потому что в этот момент кончилось бы все. Я не смогла бы даже отцепить его от себя. Не было ни времени, ни сил на это. Пока я отрывала бы испуганного ребенка, нас бы отнесло еще на пару метров, а там уже – все. Там еще хуже волны, сильнее и быстрее обратное течение.
А потом я была в волнах, Гриша далеко от меня, но ближе к берегу. А Алиса – вдруг оказалась на берегу. Она – выплыла. Я ее оттолкнула, она нырнула под воду, а потом почувствовала дно, встала и выбралась на берег (это она рассказала позже).
В этот момент мне вдруг стало невероятно легко. Она будет живая, у нее все (ну, не все) будет хорошо. В этот момент я, в принципе, смирилась с тем, что нам с Гришей не выбраться. Он плохо плавает, а у меня почти нет сил. Сейчас мы утонем, зато она вылезла. Очень легкое и мирное ощущение.
В тот момент я помнила, что нужно делать в rip current. Нужно плыть поперек. Не к берегу, борясь с течением, а поперек него, параллельно берегу, выбираясь из течения по максимально короткому пути. Но поперек – это от Гриши. А Гриша был внутри течения. Я не могла плыть от него. И пыталась плыть к нему. Наверное, как раз туда, куда не нужно. Как кролик в свете фар. Но я не могла отвернуться и плыть в другую сторону. Между волнами я ловила взглядом светлую голову, почти не заметную среди рушащейся вниз воды.
А потом та семья туристов вскочила и бросилась в воду. Их отец – ко мне, два сына лет по 12-14 – к Грише, а мама – к местным в ресторан. Алиса их позвала. Не знаю, на каком языке.
Мужчина быстро доплыл до меня. А дальше – он был высокий и стоял на дне. И держал меня. Но выйти со мной не мог. Ни шага не мог сделать со мной в сторону берега. А я только мысками цепляла песок, а встать на дно не могла.
А мальчишки держали Гришу и не могли вытащить, но и не давали утонуть и дали передохнуть (он рассказал). Вот только несколько минут спустя стало очевидно, что теперь и они не смогут больше выйти.
Потом появилась их мама с местными ребятами, они тащили спасательный круг на веревке. Полезли к детям в воду, бросили им круг, как же мне стало легко! Все, Гришу вытащат. Но мой кошмар не кончился. Круг сломался пополам. Дети соскользнули обратно в волны.
И Гришу унесло сильно глубже. Мальчики остались ближе к берегу, а этот маленький, почти не плавающий и совершенно точно уже уставший детеныш – на глубине.
Тогда я стала толкать моего спасателя к Грише. Вырвалась у него из рук и начала орать, чтоб шел к ребенку, потому что я-то еще поплаваю, а этот сейчас утонет точно.
Очень странное ощущение. С одной стороны, я уже согласилась утонуть. Уже поняла, что шансов у нас почти нет. И это совершенно не было страшно. Было жалко не нас, а Алису. Конечно, она бы добралась в Москву, но ей было бы куда хуже, чем нам. Нам было бы все равно. Тогда казалось, что тонуть – очень гуманно. Наверняка не больно, мягко, прохладно. Мозг молодец, он отлично отрабатывает на уменьшение негатива. Никаких, кстати, «вся жизнь пронеслась» и прочей лабуды. Но лучше б подсказал нырнуть, как Алиса. Наверное, внутри воды проще выплыть.
332 views18:40
П
