Андрей Егоров: В культурной войне нельзя выиграть тяжелой арти | Думаць Беларусь

Андрей Егоров: В культурной войне нельзя выиграть тяжелой артиллерией

Самым абсурдное обвинение, которое предъявляется Владимиру Мацкевичу, это обвинение в оскорблении Лукашенко.

Персона Лукашенко Мацкевича вообще никогда не интересовала, и если он и высказывался о нем или обращался к нему, то лишь как к фигуре, репрезентирующей сложившую в стране политическую систему.

А вот последняя его как раз очень интересовала. Невозможно понять Беларусь, не понимая системы политических отношений.

Мацкевич ее понимал и продолжает понимать, описывает и публично предъявляет результаты своего понимания.

Что может быть прочитано в этом как оскорбление?

Учитывая нервозную обидчивость нынешней власти, так может быть прочитано что угодно. Афоризм, речевой оборот, непонятная номинация.

Вот, например, в тексте "Москва должна быть разрушена" (1998) Мацкевич пишет:

"Российские империалисты смирились с существованием антиимперской Прибалтики, но вот Беларусь пусть остается "нашей", ведь Лукашенко — гибеллин, а "чья власть, того и вера".

Гибеллин — слово-то непонятное, мало ли что этот автор имел в виду, может, оскорбление какое?!

Здесь бессмысленно гадать, чем они там оскорбились, абсурд он и есть абсурд.

А вот поразбираться с сутью идей Мацкевича по поводу политического режима в Беларуси можно. С легкой руки Тимоти Снайдера запустилась дискуссия о фашизме как о типе политического режима в современной России.

Поздновато, конечно, спохватились, но тоже ничего не поделаешь.

В 1995 году после избиения депутатов парламента Мацкевич констатировал начало трансформации режима Лукашенко в фашистский. Тогда же ему возражали, что раз он может открыто называть режим фашистским и его не сажают в тюрьму, то никакой это не фашизм. В каком-то смысле власти подправили этот логический парадокс.

Уже тогда Мацкевич указывал на опасность распространения этой заразы:

"В Беларуси имеют широкую трибуну самые реакционные силы России. Украине навязываются "братские" узы русского единства.

Достаточно? Или продолжить?

Победа фашизма в Беларуси открывает путь российским фашистам. Там не будет мягкости. Имперский фашизм в сверхдержаве — трагедия для всего мира. Каждую победу Лукашенко фашисты России празднуют как свою" (1995).

Российский политический режим — вторичный по отношению к беларусскому.

Беларусский авторитаризм стал исторически первым современным авторитаризмом в европейской части бывшего СССР.

Мацкевич его считал новым, уникальным и эффективным в его способности сопротивления демократическим трансформациям.

Черты эволюции беларусской политической модели легко опознаются в эволюции путинского режима. И тот, и другой не опираются на внятную последовательную идеологию. И тот, и другой базируются на этатизме и поглощении государством всех сфер общественной жизни. И тот, и другой выстраивает жесткую централизованную вертикаль власти. И тот, и другой играет на понижение культурного уровня и запросов населения. И тот, и другой стремятся к пассивизации общества и избавлении от самоактуализированных людей.

И много всего другого: карикатурный культ личности, манипулятивная электоральная система, подавление организаций гражданского общества.

В России даже изменения в Конституцию до смешного похожи на лет 10-15 ранее произошедшие в Беларуси.

Конечно это не классический итальянский фашизм или немецкий национал-социализм, но это новое воплощение того же идеального типа (в смысле идеальных типов Макса Вебера).

Реализация другая (и она всегда другая), а норма та же, сказали бы методологи.

Ханна Арендт в "Истоках тоталитаризма" рассматривала общие черты нацисткой и советской модели и строила новое понятие, новый идеальный тип — тоталитарная система.

Ее тоже потом критиковали за то, что этот идеальный тип не вполне соответствует реальности Советского Союза и указывали на существенную разницу между нацистской Германией и СССР:

"Ну, а как же? — говорили. — В СССР мучили и убивали людей совсем не так и не по тем же основаниям, что в нацистской Германии".