Московская власть преждевременно показала, как устроен электро | Сергей Асланян / подкасты

Московская власть преждевременно показала, как устроен электронный концлагерь… Его суть не в QR-аусвайсах, от которых пока ни холодно, ни жарко. Электронный концлагерь работает иначе. Например, обращение в поликлинику перестает быть врачебной тайной и тайной персональных данных. Диагноз мгновенно передается электронной тройке НКВД и она в автоматическом режиме проводит расследование, выносит приговор и приводит в исполнение. Вашу судьбу решает компьютерный алгоритм. Приговор обжалованию не подлежит.
Мэрия отчиталась, что аннулировала электронные пропуска тех, кто имеет не только модный в нынешнем сезоне диагноз (аннулировано 8000 пропусков), но и подозрение на ОРВИ (аннулировано 13500 пропусков). Человек обратился к врачу и тут же был наказан. Его персональные данные передали не полиции, не в суд, а в частный кооператив МАДИ.
Аналогия, когда мэрия приравняла ОРВИ к коронавирусу, применялась в УК РСФСР 1926 года, где привлечение к ответственности ставилось в зависимость от оценки преступного результата, а не от реальных мотивов и целей. 18-й Пленум Верховного Суда СССР от 02.01.1928 разъяснил, что преступными являются действия, при совершении которых обвиняемый «хотя и не ставил прямо преступных целей, однако сознательно допускал их наступление или должен был предвидеть общественно опасный характер последствий своих действий».
Про дальнейшее развитие событий в электронном концлагере написала в прощальном письме к Василию Гроссману его мать Екатерина Савельевна из еврейского гетто. Она рассказала, как поначалу, даже будучи за колючей проволокой, сохранялась иллюзия нормальной жизни, люди обустраивались в новой реальности, осенью дети пошли в школу, а потом всех расстреляли.